|
Версия для печати
Евгений Кушнарев улыбчив, сдержан и спокоен. Можно позавидовать его самообладанию, памятуя о том, что довелось пережить этому человеку за последнее время. Оранжевая власть обвинила его в сепаратизме. А он уверен в том, что организована расправа за его политическую позицию. Об этом украинский политик, лидер партии «Новая демократия» рассказал в эксклюзивном интервью «Полит-террору».
Евгений Петрович, скажите, пожалуйста, обвинение в сепаратизме имеет под собой юридическую основу или это политическая расправа с неугодными политиками?
Эта тема была подхвачена прежней оппозицией с одной единственной целью – отвлечь общественное внимание от тех грубых нарушений Конституции и законности, которые совершались во время оранжевой революции. С правовой точки зрения все обвинения в посягательстве на территориальную целостность Украины абсолютно беспочвенны. Даже теоретически невозможно себе представить механизм, который бы позволил отделять Харьковскую область от Украины. А мне именно это инкриминируют.
Каково по этому поводу мнение юристов с точки зрения правовой оценки возбуждения уголовного дела?
Это дело рассматривали квалифицированные юристы, в том числе и представители международных правозащитных организаций. Они считают, что если это дело о сепаратизме будет доведено до суда, то оно там развалится, потому что все абсолютно обвинения не имеют под собой никакой почвы.
А Вы не допускаете мысли о том, что неожиданно суд примет решение не в Вашу пользу?
Если бы наш разговор происходил несколько месяцев назад, особенно в период моего задержания, то я бы с большой долей уверенности сказал, что это все возможно. Во всяком случае, в суде первой инстанции, где влияние властей, как правило, очень сильное. А что касается моего права в таком случае подавать апелляцию в Верховный суд, то я убежден, что никакой политический заказ по такому дутому делу на уровне Верховного суда никогда бы не прошел.
Президент в парламенте заявил о том, что больше не будет никаких политических репрессий в Украине. Что теперь, все подобные дела будут закрыты?
Сегодня после того, как Президент с трибуны парламента и потом перед средствами массовой информации заявил на весь мир о том, что никаких политических репрессий больше в Украине не будет, мне кажется, что можно рассчитывать на более объективный подход следствия к делу о так называемом «сепаратизме».
А дело о метро?
И к делу о метро. На мой взгляд, и в том и в другом случае вообще никакого состава преступления нет. Метро мы построили. И то, что мы брали кредиты – это нормальная практика, которой пользуются во всем мире. И если у нас вдруг придумали, что какие-то подзаконные акты Кабинета министров якобы лишают областные органы власти такого права, - это просто несерьезно.
Как человек, который уже побывал в местах временного лишения свободы, Вы верите в заверения Президента о прекращении политических репрессий?
Я часто цитировал прекрасные слова Президента, которые он произнес в день инаугурации на Майдане. Тогда он сказал много хороших слов и в том числе то, что в Украине быть во власти и быть в оппозиции одинаково почетно, если ты работаешь для страны. Я всю жизнь работал для Украины. Будь то на посту мэра Харькова, или губернатора Харьковской области или главы Администрации президента. И нигде, ни на одном посту ко мне не прилипло ничего грязного, не было никаких обвинений, никакого шлейфа. И даже мои политические оппоненты, которые, может быть, и рады были бы что-то мне предъявить, никогда этого сделать не могли. Поэтому, как верил в те слова, так не имею права не верить и в эти слова.
Я позволю себе напомнить еще об одном хорошем заявлении Президента во время инаугурации на Майдане. Тогда он тоже говорил о том, что никаких преследований не будет. Дела, увы, со словами разошлись.
Власть, к сожалению, не удержалась от соблазна поквитаться со своими оппонентами. Это мелочно по большому счету, особенно в высокой политике. Это никогда не приносило и не принесет мира и консолидации для общества. И все-таки власть прибегла к этому инструменту, хотя фактически нет ни одного решения суда, которое бы официально показало, что власть действительно была бандитская. Этого мы так и не дождались. Более того, даже предъявленное мне обвинение о строительстве метро никак не тянет на тезис о «бандитской власти», потому что речь не идет о злоупотреблении властью и уж тем более о присвоении каких-то денежных средств. Речь идет о том, превысил я или не превысил полномочия, когда принял решение, что метро надо вводить, а для этого надо брать кредиты.
Как бы там ни было, власть сделала многое для того, чтобы было опорочено и скомпрометировано Ваше имя. Вы будете обращаться в суд, чтобы восстановить свою честь и достоинство?
Я иногда ловлю себя на мысли, что какая-то справедливость должна восторжествовать, а потом сам же себя и останавливаю. Я думаю, что если я тоже поддамся соблазну с кем-то поквитаться, то чем я буду отличаться от этой власти? Для меня гораздо важнее, чтобы публично была доказана моя невиновность. Для меня этот акт был бы высшим моральным удовлетворением. Потому что, как какая-то часть людей видела во мне, может быть, политического врага и хотела бы видеть, возможно, преступника, точно так другая немалая часть людей меня поддерживала, сочувствовала и абсолютно была убеждена в том, что это ни что иное, как расправа за мою политическую позицию. Если получит подтверждение то, что я не раз говорил, что эти дела надуманы, что они фактически сфабрикованы, это и будет тот самый главный для меня и желаемый результат.
Так все же дело дойдет до суда или будет прекращено за отсутствием состава преступления?
У меня есть достаточно аргументов и по так называемому сепаратизму и по метро, которые позволяют ставить вопрос в плоскости прекращения уголовных дел за отсутствием состава преступления. Признает ли это следствие или все-таки оно даст на вердикт суда это решение, - многое будет определяться той атмосферой, которая будет в обществе.
Если тезис о том, что преследования должны прекратиться будет реализовываться, то я думаю, что у следствия вряд ли будет уж очень большое желание проталкивать в суд эти сшитые белыми нитками дела.
Может быть, наших аргументов будет достаточно для того, чтобы все это прекратить еще до суда. Сейчас идет досудебное следствие. Мы заявили целый ряд ходатайств, связанных с делом. Это и дополнительные допросы свидетелей, и проведение экспертиз. Только после всего этого может быть закончено досудебное следствие и по закону я должен приступить к ознакомлению с делом. А это сегодня порядка 16 томов. На это нужно время. Если будут перспективы, и мы увидим в диалоге со следствием, что наши аргументы воспринимаются, то все может закончиться достаточно быстро, поскольку после окончания экспертиз уже можно будет давать ясные и четкие ответы, был ли состав преступления или не было. Потерпим еще.
|
