|
Версия для печати
Прокуратуре, в конце концов, просто хотелось сохранить свое лицо, а не признавать эти ошибки. К тому же это громкое дело для них было. Глава представительской власти обвиняется в вымогательстве. Всем видно — мы, мол, с коррупцией боремся, с вымогателями.
Глава Донецкого облсовета Борис Колесников рассказал "Сегодня" о разговорах на Банковой, конкуренции с Порошенко и посиделках с Червоненко и Жванией.
Через несколько дней после своего освобождения, в минувшую пятницу, глава Донецкого облсовета Борис Колесников дал интервью газете "Сегодня". Общее впечатление — освобожденный председатель не хочет придавать своему делу политической окраски, не хочет записываться в ряды непримиримых борцов с "режимом", но и из Партии Регионов, которая с "режимом" как бы борется, уходить тоже не собирается.
О ДРУЖЕСКИХ БЕСЕДАХ НА БАНКОВОЙ И ПОРОШЕНКО-КОНДИТЕРЕ
— Ваше освобождение, прямо скажем, вызвало удивление. После стольких судов вас наконец-то выпустили на свободу. Почему? Что изменилось в суде, стране?
— Думаю, что решающим фактором, повлиявшим на решение суда, стало раскрытие 7 июля информации о счетах Пенчуков, где были обнаружены полмиллиона долларов, в неуплате которых меня обвиняют. Это ставило крест на версии обвинения, поэтому суд и принял решение выпустить меня из-под стражи.
— Только эта причина? Не было ли здесь политического решения, некой сделки со стороны власти — мол, мы вас выпускаем, а вы нам то-то и то-то?
— Никаких сделок мне в течение заключения представители власти вообще не предлагали. Здесь нет никакой политики.
— Вы говорили, что будете подавать встречный иск на Пенчуков. В чем вы их обвиняете?
— Есть такая формулировка — за заведомо ложное сообщение о преступлении. Пенчуки, особенно младший, сделали все, чтобы ввести следствие в заблуждение.
— А какие ваши прогнозы насчет попыток Генпрокуратуры оспорить ваше освобождение через Верховный Суд?
— Согласно Уголовно-процессуальному кодексу, решения Апелляционного и Верховного Суда не подлежат обжалованию, в том числе и в порядке исключительного производства, о котором просит прокуратура.
— А вообще, что вы ждете в дальнейшем от Генпрокуратуры? Они оставят вас до суда в покое или же будут предпринимать попытки лишить вас свободы? Может быть, прокуратура попробует вас задержать по другому делу, например, по Воробьеву (Константин Воробьев — бывший директор донецкого благотворительного фонда "Золотой Скиф", который обвиняет Колесникова в вымогательстве. — Прим.ред.)?
— Давайте поговорим по Воробьеву, чтобы все понимали: я прохожу по делу Воробьева как свидетель, а Воробьев — как обвиняемый. То есть задерживать меня в данном случае — это полный бред. Что касается вообще попыток меня снова задержать, то я не знаю. Может быть, они и будут предприниматься.
— Имеете ли вы информацию, что против вас существует политический заказ — любой ценой вас посадить?
— Я не имею такой информации.
— В свое время Виктор Янукович заявлял, что вас задержали после разговора в Секретариате президента, где вам предлагали ввести в список Партии Регионов неких людей. Вы отказались, и после этого произошло ваше задержание. То есть политическая подоплека вроде бы просматривалась?
— Это немножко не точное изложение. Это был нормальный дружеский разговор.
— С кем?
— Я дал слово не разглашать имя этого человека.
— Он из Секретариата?
— Нет. Но этот разговор состоялся в здании Секретариата президента. Разговор был такого плана. Этот человек мне сообщил, что на меня готовится "наезд" о вымогательстве. Я ему говорю — ну где я, а где вымогательство. Он говорит — не, ну я понимаю, но у меня есть такая информация. И как вариант решения этой проблемы он предложил включить каких-то людей в список Партии Регионов. То есть разговора насчет того, что вот ты откажешься включить людей в список, а мы тебя посадим — такого не было. Эту беседу просто неправильно интерпретировали.
— Вы в своих письмах писали, и ваши адвокаты и помощники не раз утверждали, что сторона следствия совершала в вашем отношении некие беззакония. Да и сейчас вы утверждаете, что прокуратура продолжает нарушать закон. Однако, как известно, прокурорские работники — люди подневольные, служивые. И если они не имели бы четкого политического заказа и политической "крыши", они вряд ли бы рискнули так себя вести…
— Я все-таки не думаю, что такой заказ был. Просто следственные органы стали заложниками собственных ошибок. Я им еще 6 апреля сказал, что я Пенчукам уплатил все деньги. И если б они тогда послушали меня и запросили информацию об их счетах, то никаких вопросов не возникло бы. А там чем дальше в лес — тем больше дров. Одна ошибка на другую наслаивалась, и прокуратуре, в конце концов, просто хотелось сохранить свое лицо, а не признавать эти ошибки. К тому же это громкое дело для них было. Глава представительской власти обвиняется в вымогательстве. Всем видно — мы, мол, с коррупцией боремся, с вымогателями.
— В своих письмах вы обвиняете Шокина…
— Я считаю, что он меня оскорбил своими словами о "типичном рэкете". Если бы он прочитал материалы дела, он бы так не сказал. Повторяю, я не считаю, что на следствие по моему делу оказывалось давление со стороны власти. Просто Пенчук ввел всех в заблуждение своими домыслами.
— И на Шокина его кум Петр Порошенко, секретарь СНБОУ, не давил?
— Я практически исключаю это. У меня с Петром Алексеевичем всегда были замечательные отношения. Товарищеские. Мы, можно сказать, коллеги, оба занимались кондитерским бизнесом. У нас всегда была здоровая конкуренция.
О РИНАТЕ АХМЕТОВЕ И ШКОЛЬНОЙ ПОВАРИХЕ
— Вас называют другом президента футбольного клуба "Шахтер" Рината Ахметова. Не исключаете ли вы, что ваше задержание могло быть использовано как фактор давления на господина Ахметова по каким-то экономическим вопросам? По реприватизации, например…
— Ринат Ахметов мой близкий друг. Это мужественный и порядочный человек. Не думаю, что на него могли давить таким образом, как вы говорите.
— Что вы думаете вообще о ситуации, которая сложилась вокруг господина Ахметова. Это дело 17-летней давности о Чернышеве-Боцмане, куда его хотят "вписать" как подозреваемого?
— У нас еще есть одно такое дело. В 1981 году мы с Ринатом Ахметовым играли в футбол во дворе 21 школы, он выбил два стекла. Я уверен, что жива повариха в столовой, которая все это видела, и она готова дать показания. А что касается попыток повесить на Рината Ахметова дело Боцмана, то думаю, это занятие бесперспективное. Уверен, что Ахметов в ближайшее время вернется в Донецк.
— Ну все-таки, откуда вдруг взялась эта тема? Почему власть в лице правоохранительных органов в отношении с Ахметовым ведет такую политику?
— Давайте не будем мешать МВД и всю власть. Я не думаю, что власть дает такие команды. Правоохранительные органы на самом деле у нас — это национальная катастрофа. Если мы их срочно не начнем реформировать, то ни о каком европейском выборе не может идти и речи. Когда вышел закон о кооперации в СССР, Горбачев вызвал к себе министра внутренних дел и сказал ему — к кооперативам на пушечный выстрел не подходить. И тогда никто не прятал своих доходов, никто не обналичивал деньги.
— Хорошо, поговорим об МВД. Почему тогда Корнич и Москаль делают такие заявления по Ахметову, а Луценко с трибуны парламента рассказывает о том, как вы Пенчуков взрывали и стреляли? Они что, считают вас своими кровными врагами?
— Я не думаю, что Луценко считает меня своим кровным врагом. Министру какую справку дали — такую и прочитал. Если б он прочитал диагноз Пенчука-старшего, он понял бы, каким образом тот потерял ноги — уж точно не из-за взрывов. Если бы он знал о том, что в Пенчука-младшего стреляли в 1999 году, за несколько лет до истории с акциями "Белого лебедя", то он бы не делал такие заявления. Я считаю, что министра просто подставили подчиненные.
— То есть, получается, в МВД действует некая группа "ментов-вредителей", которые подсовывают министру Луценко липовые справки, по собственной инициативе клеймят предпринимателей за дела 17-летней давности? Зачем им это?
— Да чтоб показать свою работу. И на громких именах сделать карьеру. Ну опять же "борьбу с коррупцией" продемонстрировать. Хотя на самом деле борьба с коррупцией должна быть в другом. На Западе ведь как система действует? Там уже давно поняли, сказал, что все чиновники — коррумпированные преступники есть и будут. Поэтому их должно быть мало, они должны как можно меньше влиять на жизнь людей и на экономику, они должны получать хорошие деньги, и законы не должны иметь двоякого толкования. Все. В Украине, я уверен, эту систему вполне можно построить.
О ЯНУКОВИЧЕ И СЕВЕРОДОНЕЦКЕ
— Вы являетесь одним из лидеров оппозиционной Партии регионов. Для начала такой вопрос: не думаете ли вы менять свою партийную принадлежность, уходить в другую партию или создавать новую?
— Нет. Никуда я уходить или переходить из Партии Регионов не собираюсь.
— И на выборы в парламент вместе с ней пойдете?
— Если такое решение примет партия — я не исключаю. Но тут главное, с чем Партия регионов будет идти на выборы. Какие идеи она будет предлагать избирателям?
— Но у Партии регионов, насколько я понимаю, есть определенные идеи. Она оппонирует власти по русскому языку, против вступления в НАТО, за федерализацию...
— Любая политическая сила, которая выступает за русский язык как второй государственный не должна обманывать избирателей. Она должна честно сказать, что для этого ей нужно 300 голосов в парламенте, чтобы изменить Конституцию. То есть нужно показывать, каким путем партия это будет достигать. Что касается федерализации, то, на мой взгляд, это вопрос не принципиальный. Главное — это те права и ресурсы, которыми обладают местные советы. Я не сомневаюсь в том, что Роман Бессмертный, а я его знаю лично, хочет добра стране со своей административно-территориальной реформой. Но, по-моему, сначала необходимо было передвинуть планку по доле местных бюджетов с нынешних 30 до 70 процентов. Насытить деньгами местные бюджеты, и тогда бы реформы прошли очень легко. А федерация или унитарная система — вопрос второй.
— Вы считаете, что Партии регионов нужно идти на выборы с какими-то другими идеями?
— Мне очень нравится программа Конрада Аденауэра "Благосостояние для всех" от 1949 года. Немцы тогда за несколько лет построили 7 миллионов квартир. Вот это действительно достижение. Партия должна иметь здоровую идеологию, во-первых, и реальные идеи, которые можно воплотить в жизнь, во-вторых. И через эти два механизма получить доверие украинцев.
— А как вы оцениваете действия нынешней власти?
— Мне тяжело сказать, меня ведь четыре месяца не было на свободе. Я еще не разобрался. Надо смотреть на конкретные экономические, прежде всего, показатели. Они сейчас ухудшаются, но опять же надо проанализировать какая вина в этом правительства, а какая объективных факторов, например, ситуации на мировых рынках стали. Однако один крайне отрицательный политический фактор я могу назвать — это реприватизация. Мало того, что она отпугивает инвесторов от нашей страны, это еще и путь к тотальному разложению власти. Ведь кто будет принимать решение, правильно или неправильно было приватизировано предприятие когда-то — год или пять лет назад? Тут нет и не может быть каких-либо четких критериев. А значит — все решит произвол коррумпированных чиновников. А стране нужно другое — полная легализация бизнеса. Подчеркиваю, не амнистия (это когда прощают совершенное преступление), а легализация. Просто необходимо сказать: каждый может вернуть деньги в Украину и положить на свой счет в банке, уплатив 13% налогов, и никто не будет спрашивать о происхождении этих средств. Все дела, которые были против бизнеса, все вопросы к нему со стороны государства, которые были до некоей конкретной даты — допустим до 1 января 2006 года — все дела до этого мы забываем, а вот дальше работаем, и происхождение любых денег должно быть объяснено. Любое налоговое преступление — жестко караться. Но должна быть четкая дата, до которой мы снимем все вопросы, чтобы бизнес мог спокойно смотреть в будущее и развиваться.
— Вернемся к Партии Регионов. Распространено мнение, что Виктор Янукович проигрышная фигура. Ему создали такой имидж, который вызывает отторжение у большей части украинского населения. Исходя из этого, есть ли в Партии настроения поменять своего лидера?
— Вопрос так совершенно не стоит — менять или не менять Януковича. Все решения принимает съезд. Я не знаю сейчас досконально настроения в областных организациях партии — еще не общался с людьми. Вопрос с лидером — решат именно они.
— Вспомним немного о прошлом. 31 октября 2003 года. "Теплую встречу", которую организовали тогда в Донецке, Ющенко не может забыть до сих пор.
— Я чисто по-человечески понимаю президента. Это очень обидная вещь для любого человека. Но хочу сказать вот что. Подобная "антинашеукраинская" программа, может быть, и была в Донецке наиболее насыщенной, но она реализовывалась по всей стране. Вся эта программа разрабатывалась в Киеве и спускалась в приказном порядке в регионы. От регионов ничего не зависело. Есть люди, которые досконально знают, как и кем эти программы создавались.
— Эти люди из администрации президента времен Виктора Медведчука?
— Я не хочу называть конкретные фамилии. Повторяю — есть люди, которым все прекрасно известно.
— А какова ваша роль в событиях 31 октября?
— Моя роль... С Червоненко и со Жванией я в этот день пил кофе у меня в кабинете.
— А съезд в Севередонецке, в котором вы принимали самое активное участие, призывы к созданию юго-восточной республики? Это что было?
— Эмоций там было больше, чем достаточно. Но если идеи не восприняты обществом, то они мертвы. Все. Страница перевернута.
— Вы поддержали Януковича на выборах. Не жалеете об этом?
— Ну, как я могу жалеть. Я с ним работал много лет. Вот вы, к примеру, работали с каким-то коллегой. Вы б его поддержали, если б он шел на выборы президента? Скорее всего поддержали бы. Я голосовал за Виктора Федоровича и не скрываю этого. Но я считаю, что власть предыдущая не уделила абсолютно никакого внимания социологии, изучению общественного мнения. Не поняла, что нужно народу, какие идеи являются проходными. И сейчас мы должны учесть эти ошибки. Вообще, я хотел бы, чтоб следующие выборы не так влияли на украинское общество, как предыдущие. Чтоб было, как в Америке, — выборы закончились, руки пожали, а дальше каждый занимается своим делом.
|
