Rated by MyTOP
Антология политических репрессий - Нарушение прав человека в Украине

Версия для печати

«Ризака поволокли по коридору, как мешок»

Е.Прянишникова,

2000 (27.05-02.06.05),

27.05.05

В понедельник 23-го показали милицейскую съемку в ужгородской больнице: что происходило в полночь в палате, где Прошкуратова, Шуфрич и их коллега по ВР Владимир Воюш пытались отстоять у «Сокола» закарпатского экс-губернатора Ивана Ризака.

На первом этаже клиники «Борис», рядом с «Охматдетом», — две палаты: №1 и №6, к которым, начиная с субботы, 21-го, приковано особое внимание прессы. В первой лежит депутат ТАМАРА ПРОШКУРАТОВА, в шестой — ее коллега НЕСТОР ШУФРИЧ.

История, из-за которой оба парламентария оказались на больничных койках, обсуждалась в воскресенье, 22-го, по телевидению: обсуждали политики, а репортеры спрашивали на улицах — что прохожие на сей счет думают? В понедельник 23го показали милицейскую съемку в ужгородской больнице: что происходило в полночь в палате, где Прошкуратова, Шуфрич и их коллега по ВР Владимир Воюш пытались отстоять у «Сокола» закарпатского экс-губернатора Ивана Ризака.

В понедельник вечером новостийные блоки начинались с того, что «министр МВД Юрий Луценко извинился за действия своих подчиненных перед Шуфричем и Прошкуратовой».

Бахилы для Луценко цвета оппонентов

В понедельник часов в шесть вечера мы приехали в клинику «Борис». Чтобы зайти в палату, надо обязательно надеть полиэтиленовые бахилы. Они все ярко-голубого цвета.

Минут через пятнадцать к клинике подъехали три милицейских машины. «Тойота» — напротив центрального выхода, а сбоку от двери на площадке, где идет ремонт, — гаишники на «Субару» и «Фольксваген-фаэтон» с номером «0001».

На «Фольксвагене» прибыл Луценко. Войдя в вестибюль, он, как и все посетители, надел бахилы.

В тот момент когда мы выходили из палаты Шуфрича (а там еще оставалась Прошкуратова), в больничном коридоре появился министр МВД в сопровождении двух персон, одной из которых была его пресс-секретарь. Так что мы свидетели: Луценко не ходит с усиленной охраной.

Сначала он хотел, по этикету, проведать даму, а затем уже Шуфрича. Тут как раз вышла из шестой Прошкуратова. Они с Луценко, как бывшие коллеги по парламенту, вполне дружески обнялись и поцеловались. Юрий Витальевич отдал ей букет белых роз.

«Видите, Тамара Сергеевна, — сказал он Прошкуратовой, продолжая стоять у двери палаты №6. — Ради вас я даже надел «тапочки» цвета политических оппонентов».

Но Тамаре Сергеевне было не до шуток. Она все еще была в шоке от пережитого в ночь с пятницы на субботу в Ужгороде.

«Юрочка, пойдем ко мне, — сказала Прошкуратова и под руку повела Луценко в палату №1. Там было много роз — бордовых и алых. Еще на тумбочке лежали ландыши.

Минут десять назад, когда мы сидели в ее палате и разговаривали, стакан, в котором стояли цветы, перевернулся, вода вылилась. Прошкуратова хотела исправить положение, но не успела. Луценковский букет она тоже положила на тумбочку.

Ей было не только не до цветов, но и не до косметики. Тамара Сергеевна, одетая по-больничному в синие спортивные брюки и темно-красную кофту с коротким рукавом, говорила мне, что у нее нет даже сил смотреть на себя в зеркало. Через полтора часа должен был начаться прямой эфир на телевидении, а у нее не было ни малейшего желания взяться за помаду.

Не знаю, о чем они говорили наедине, но, думаю, министр, когда извинялся, то не только за своих коллег, но и за собственное опрометчивое высказывание на экспромтном брифинге для журналистов.

А на брифинге он опроверг заявление народного депутата Прошкуратовой о том, что она приковала себя к Ризаку в больнице Ужгорода наручниками, одолженными у сотрудников милиции. Информ-сайты тут же передали сообщение, мол, Луценко уличил Прошкуратову во лжи. Но брифинг был все-таки днем, а визит к пациентам «Бориса» — вечером.

Может, в палате у Тамары Сергеевны министр убедился, что бывшая его коллега по парламенту не сочинила «про наручники»?

Монолог Прошкуратовой

1 июня в парламенте будет заслушан отчет членов комиссии ВР во главе с Мусиякой, которые сейчас в Закарпатье пытаются разобраться: что же на самом деле произошло в ночь на субботу в Ужгороде?

Пока же свидетельства очевидцев и участников бурных событий в палате Ризака — Прошкуратовой и Шуфрича, записанные нами в понедельник, «2000» решили представить читателям со стенографической точностью.

Итак, рассказ Тамары Прошкуратовой:

«... Я тогда даже не столько физически пострадала, сколько морально. Хотя физически, конечно, тоже. Когда они меня ударили, зацепили переносицу, еще синяк не сошел...

Но я обо всем по порядку рассказывать буду. Хотя, наверное, это выйдет сбивчиво... До сих пор от шока не могу отойти.

Ивана Ризака поместили в больницу в Ужгороде на пятом этаже. Что меня там поразило — полная антисанитария, грязные и рваные —с вот такенными дырками! — простыни у него на постели. И еще поразило, что там около него охраны — видимо-невидимо. Как будто Иван террорист или убийца! Столько там было милиции — и в коридоре, и в палате.

Пять суток я была возле него. На второй день не выдержала, пошла к Балоге с просьбой переместить Ризака в более человеческие условия. И начальника милиции просила, чтобы убрали это «милицейское шоу». Поставьте, говорю, людей в гражданском.

И они за полтора часа все сделали... И Балога со мной нормально общался. Автомобиль предложил мне дать. Так что у меня к нему нет претензий. Что правда, то правда. Зачем же мне говорить на белое черное?

И до субботы, до происшествия с «Соколом», я б отнеслась ко всему нормально, если б не один эпизод. У Ивана в феврале был инфаркт, к тому же сахарный диабет и повышенное давление. Так вот меня поразило, что в этой больнице врачам, которые раньше его наблюдали, категорически запретили лечить Ризака.

Потом — анализы крови... Берут лаборанты: результат показывает норму. Берет Иван ту ж самую каплю крови и проверяет своим аппаратом — там показатели абсолютно другие! Я — к начмеду. Та говорит: выбросьте свой аппарат, он неправильный. Мы вызвали врачей из клиники «Борис», но их же там никто не слушал... У них же там никакого права юридического голоса не было... Когда они сделали анализ крови, получили точно такой же результат, как на аппарате Ивана.

И я уже тогда видала, что в больнице фальсифицируют! В пятницу в палату пришла экспертная комиссия. Никаких документов, кто они, нам не показали. Вызываем адвоката... В этот момент медсестра, дай Бог ей здоровья, принесла результаты анализов крови Ивана, которые делали в областной больнице. И они абсолютно отличались от официальных!

Я смотрю бумажку, что медсестра передала, тут бежит завотделением: «Отдайте анализы!» А там же написано: у Ризака повышен сахар в крови. Показатель — 2,9. Если 2,5 — уже кома, а так — предкоматозное состояние (мы навели справки у нескольких практикующих врачей, интересовались нормой содержания глюкозы. Так вот в норме содержание в крови этого основного показателя углеводного обмена колеблется от 3,3 до 5,5 ммоль/л. — Авт.)

Дальше, как развивались события... С ребятами из милиции, которые дежурили возле палаты, у меня были нормальные отношения. Они мне честно сказали: «Тамара Сергеевна, делайте, что хотите, но если есть приказ отправить Ризака в тюрьму, значит — отправят». Говорю одному из них: «Сынок, принеси мне наручники!» Честное слово, это все произошло спонтанно — идея с наручниками... Но он мне принес.

Я просила, чтобы пригласили в палату главврача и начальника милиции. Никто не пришел. Даже главврач.

Тогда я надела на свою правую руку наручник, а на левой, Ивановой, защелкнула. Я пыталась его уберечь, как могла...

Наверное, я сумбурно рассказываю? Но, чтоб вы знали, у меня просто тогда не было другого выхода. Вдумайтесь: у Ивана — предкоматозное состояние, он лежит весь белый, мокрый от пота, а врачи говорят — в таком состоянии мы вообще его лечить не беремся, пусть киевские.

Дайте мне Библию, я поклянусь на ней, что говорю правду... Не обращайте внимания, что у меня вроде как нет сейчас той остроты восприятия, которая была... Просто мне сейчас накололи успокоительного.

Но я продолжаю про то, что случилось в субботу... Всех милиционеров прошу: подождите до понедельника, не забирайте Ивана. Это ж не то, что он может кого-то за это время убить, вы ж понимаете? И я прикована к нему. Гарантирую, что ничего не случится. Ваши ж люди тут — и все видят, круглосуточно наблюдают.

Прошу их: ну подождите, это ж не горит! Дайте человека привести в норму. Это я милиционерам сказала, которые за Иваном пришли.

Где-то это было вечером, часов в десять, в субботу. Или в одиннадцать.... Они согласились: сейчас пойдем, говорят, узнаем у дежурного, какое у Ризака состояние здоровья, можно ли его перевозить А я спрашивала у врача, это когда у Ризака давление подскочило, — транспортировать можно? Она говорит: да вы что!

В общем, пошли милиционеры к дежурному врачу узнавать — есть ли у Ивана гипертонический криз, а я Ризака успокаиваю: Ванюша, говорю, не волнуйся, тебя сейчас никто не заберет.

Вдруг дикий крик в коридоре. Влетают в комнату в масках с автоматами, наверное, человек 15 или 20. Я ж прикована кандалами к Ивану... Шуфич их не пускает. Они Нестора повалили, и двое набросились на меня. Заламывают мне левую руку, на ноги наваливается амбал... Нестор прыгает, чтоб его оттащить от меня. Но его хватают и бьют об пол. И Шуфрич падает без сознания.

Один в маске схватил меня — вот так рукой за плечо, я ему говорю: «Сынок, я ж учительница, Герой Украины, народный депутат, я ж в возрасте твоей мамы. Что ты делаешь?» А он... Нет, я не могу повторить, не пишите... Ну, в общем, прямо мне в лицо выругался, а тогда ударил.

Знаете, еще никто в жизни на меня не поднял руку. А тут — по голове да об кровать... Не помню, может, об стенку ударил... Потом лицо вот так придавил подушкой. Мне не хватало воздуха. На несколько секунд я, наверное, потеряла сознание. Когда пришла в себя — была уже без наручников. Говорят, что они их перекусывали кусачками. Но я не видала.

Последнее, что я помню в тот момент, как тащили Ивана... Это неправда, пусть не обманывают, что его вели. Он не шел ногами. Его поволокли по полу. Как мешок.

...Нестор без сознания. Я в шоке. Когда он поднялся, я видала, как ему плохо. Вырвал... Потом мы побежали к врачихе. Я налетела на нее: что ж вы больного отдали? А она говорит: «У меня никто ничего не спрашивал. Ко мне даже за историей болезни и заключением никто не обращался».

Нам с Нестором предлагали медпомощь. Но я сказала, что не верю больше им. И вообще боюсь, что они мне еще что-то вколют. Мы позвонили по 03, приехала «скорая». Отвезли нас в какую-то больницу... А по телевизору говорили — «никто не обращался за медпомощью»! Заявляю: это абсолютная ложь. Не только обратились, но нам дали выписку из диагноза. У меня, написали, — повреждения, ссадины... А Шуфрича, когда осматривали и составляли диагноз, я слыхала, как один врач другому говорил: «Ты не пиши, что у него сотрясение мозга». Так вот второй мне сказал потом: «Бога благодарите, что он вообще жив остался». Это про Нестора.

Мы вызвали милицию, я написала заявление. Это все происходило в ужгородской больнице... Переночевали мы, а утром чартером — в Киев.

Владимир Воюш, депутат, который с нами был, хотел Ризаку таблетки, что Иван принимал, в СИЗО передать. Так не захотели взять. Не позволили передавать.

Знаете, это все было три дня назад, а нервный шок у меня до сих пор. Вчера легла спать, а мне мерещится, что люди в масках в палату врываются. Медсестра слыхала, как я кричала... Врачи понимают, что это у меня последствия нервного потрясения. Но я не знаю, когда это пройдет».

Монолог Шуфрича

У Нестора Ивановича на правой стороне лица — от скулы и к виску — еще не сошел синяк. Синяки были и на руках, и на ногах, причем «характерные» — не только как от удара об твердое, но и «отпечатки пальцев».

«Сотрясения мозга у Нестора Шуфрича, которое он якобы получил, пытаясь оказать сопротивление сотрудникам милиции, не было», — скажет во вторник, 24-го, на пресс-конференции министр здравоохранения Полищук. Его спросят: откуда такой вывод, на что Николай Ефремович ответит: он сам нейрохирург, и большинство нейрохирургов в Украине — его ученики, поэтому информация, что у Шуфрича нет сотрясения, достоверна. Вообще-то раньше врачи ставили диагноз после осмотра пациента, а не так чтобы послушал чужое мнение, посмотрел репортаж на ТВ — и диагноз готов.

Вид у Шуфрича в понедельник вечером, когда мы оказались у него в палате, был достаточно болезненным. Не отрицаю, что именно так выглядят пациенты на третьи сутки после полученного сотрясения, хотя я не врач, так что высказываю лишь предположение.

А теперь послушайте его монолог — мы его даем с той же стенографической точностью, как и рассказ Прошкуратовой:

«...В субботу в 7 часов вечера я зашел в палату к Ризаку. Вскоре появилась Тамара. И буквально у нас на глазах у него сахар в крови начал падать. Дежурные врачи перепугались, позвали лечащего... Стали Ивана очень сладким чаем поить.

Пришли руководители ужгородской милиции, сказали, что у них есть экспертиза врачей, на основании которой они и будут переводить его в тюрьму. Тут Тамара и приковала себя наручниками и сказала, что объявляет голодовку, пока Ризаку не обеспечат нормальные условия лечения.

Она села рядом с ним на кровать. Потом мы с Воюшем сдвинули кровати, чтоб ей было удобней... Появилась группа милиционеров — человек 30, пока без масок. Увидев их, у Ризака тут же подскочило давление, случился гипертонический криз. Померяли — 180 на 90.

Уже забыли про сахар, начали сбивать давление... Часа 3 это длилось. Я подходил к руководителям милиции, спрашивал: «Будете забирать?», они отвечали: «Нет, будем ждать решения врача».

Последний раз спросил у них где-то в 23.00. А приблизительно в 23.15 в палату ворвалось подразделение в масках. Мне удалось все-таки с одного маску сорвать.

Они положили меня на пол. Краем глаза я заметил, что Воюша они придавили тумбочкой к стене и выкручивают руки Тамаре. Я вырвался, бросился ей на помощь. Мне выкрутили руки, перебросили через перила кровати и швырнули на пол. При этом я попытался встать, но тогда ударили головой об пол, повернули лицом вниз, еще раз ударили. И я потерял сознание.

Когда пришел в себя, Тамара плакала на кровати. В палате все было перевернуто. Я попытался пойти за милицией, которая унесла Ивана. Опять стало плохо и я упал без сознания уже в коридоре. Отвезли меня в манипуляционный кабинет, вызвали «скорую». Хотели отправить в травматологию, но врач «скорой» отправил в областную, там вызвали нейрохирурга. Он и установил диагноз сотрясение мозга.

Затем нас отвезли в травмпункт... Приехал кто-то из городского УМВД.Спросил, будем ли делать заявление. Я его сделал, но в устной форме, а Прошкуратова и Воюш написали, в том числе и от меня.

В 8 утра мы вылетели в Киев. В 9.35 прибыли в «Жуляны». Я попросил отвезти нас в прокуратуру. Поехали в Шевченковскую. Вышел представитель, я ему в устной форме сделал заявление. Он выписал направление на экспертизу. Оттуда мы поехали к судмедэксперту. Все зафиксировали. После чего я и лег в больницу, где сейчас нахожусь».

После монолога об Ужгороде задала Шуфричу еще несколько вопросов.

— Накануне событий 277 депутатов проголосовали за то, чтобы было пересмотрено содержание в СИЗО Ризака. Даже карточка Турчинова голосовала «за»... То есть проблему можно было снять?

Не буду комментировать голосование отдельных коллег по парламенту, практика такая есть, когда голосуют друг за друга. Но в любом случае, когда решение было принято, казалось, что инцидент исчерпан... Фактически объединились все фракции. Кроме «Нашей Украины».

— Ризаку вменяют статью «доведение до самоубийства»...

Абсурд! Ведь газета, которой якобы Иван давал команду напечатать материал против Сливки, всегда воевала с Ризаком! А Сливку как раз Ризак рекомендовал на продление контракта ректора университета. Так что утверждаю — обвинения надуманные.

— Что сейчас происходит в Ужгороде? Оцените в двух словах.

Сведение счетов между Балогой и Ризаком. Балога мстит ему. И ничего другого за этим не стоит. Нам уже известно из надежных источников, что Балога заручился поддержкой Порошенко в уничтожении Ивана. Банальная личная месть! Нет никакой политики, а есть стремление Балоги доказать, что он затопчет Ризака.

— Была ли на самом деле попытка самоубийства бывшего губернатора. Писали, что он вены вскрывал — где-то в начале февраля. Вы лучше знаете: Ризак вообще-то может прибегнуть к суициду?

— Нет, конечно.

— Что там была за история с «мерседесом», о которой на прошлой неделе писали? Машина якобы зарегистрирована на вашу маму. На «мерседесе» возле Черновицкого университета было совершено преступление: ехавшие в нем избили студента. Машину задержали. В газетах появилась информация: мол, машина принадлежит Шуфричам.

Я об этом даже не слышал. Но не удивлюсь, если меня обвинят за сбитый над Крымом самолет.

— Больше всего обвинений насчет имущества в Закарпатье. Особенно из-за бывшей дачи Хрущева. Требуют вернуть государству.

А я ее не у государства покупал, а у своего товарища. Вот тот покупал у государства. Потом он судился с ним и выиграл все суды. Но товарищ хотел на месте этого здания строить мотели, сначала все разрушив. А я хотел восстановить дом, как был прежде. Поэтому и купил у него.

— Еще пишут, что Ризака защищаете потому, что он много знает о вашем бизнесе. Правда ли, что много?

Да он не может знать о моем бизнесе, потому что как такового в Закарпатье его у меня нет. Как ни парадоксально, но предприятия, к которым моя семья имеет отношение, — в других регионах.

— Ваши действия, если Ризака и дальше станут держать в СИЗО.

Будем блокировать Верховную Раду, пикетировать Секретариат Президента.

— Правда ли, что палатки, которые поставили «под окнами у Балоги» — напротив Ужгородской обладминистрации, фактически «для декорации»? Палатки есть, но пустые.

Как это «пустые»? Если б пустые, их бы сразу кто-то стащил. Нет, там сейчас около 50 человек пикетируют.

— И последний вопрос о вас. Первое сотрясение мозга вы получили в Киеве, когда вас ударил человек на улице, в день инаугурации Ющенко. Был назначен суд, но обидчика вы простили. Почему?

Потому что когда тот мужик ударил, в общем, это эмоции, тем более он был подвыпившим. Я читал его биографию: простой рабочий, 25лет на одном предприятии, семья у него, дети. Видал, как он в суде переживал. Думаю, месяцы ожидая наказания, — ему и так вполне было достаточно... Но те, кто напал на Тамару Прошкуратову, — они будут сидеть. Обещаю.

старт

Бюллетень
СДПУ(О)

АРХИВ

2006
март
февраль
январь

2005
декабрь
ноябрь
октябрь
сентябрь
август
июль
июнь
май
апрель
март
февраль
январь

2004
декабрь

 
на стартовую     наверх