|
Версия для печати
В стране — всплеск уголовно-процессуальной активности. Десятками заводятся дела, бывших чиновников приглашают через СМИ «на беседу» в прокуратуру и МВД.
На фоне этого, наверное, самое время поговорить о том, как складываются сегодня взаимоотношения в украинского гражданина и судебных органов страны, каков у этого гражданина уровень доверия к ним и почему. В связи с этим «День» решил задать экспертам три вопроса. Какие судебные процессы вы считаете наиболее резонансными? Украинская Фемида: слепая или зрячая? Как и от чего следует лечить нашу судебную систему?
Юрий ВАСИЛЕНКО, судья Апелляционного суда г. Киева:
— Мне кажется, что многие дела, которые можно будет отнести к серии резонансных, в данный момент только назревают. Возьмите, к примеру, ситуацию вокруг «Криворожстали»: была одна власть — выносились одни решения, нынче власть другая — суды сами себя начинают опровергать. «Громким» считаю также дело, решение по которому нынче выносит Апелляционный суд. Оно касается группы милицейских сотрудников — речь идет о тесных взаимоотношениях милиции и криминалитета. Процесс такого масштаба — это беспрецедентный случай в новой украинской истории. Интересны и показательны также разбирательства, связанные с выборами в органы власти разных уровней. К примеру, интересная ситуация возникла, когда доизбирались в Киевсовет господа Головатенко и Муховиков. Сначала суд решил, что победил Муховиков, а через два часа присудил… победу его оппоненту. Такого же плана противостояние двух одесских мэров — Эдуарда Гурвица и Руслана Боделана. Судьи сначала выносят одно решение, а после, через три года, «по вновь открывшимся обстоятельствам» — совершенно другое. Суду в данном случае можно смело водружать «памятник» — слуги закона поставили точку в процессе за один день. Неслыханная в юридической практике скорость: обычно на принятие окончательного решения отводится более длительное время. Так что Фемида у нас более чем зрячая. Не желает делать объективную оценку и учитывать доказательства. «Выглядывает» очередную смену власти, зорко смотрит на каждого из тех, кто участвует в споре, через увеличительное стекло. И, если одной из сторон выступает государство, зачастую принимает решение в его пользу. Лекарство? Наконец-то сформировать судебную систему. Это значит сформулировать задачи и принцип ее работы, принять закон о судоустройстве, учитывая положения Конституции. Тот же суд присяжных должен был заработать в Украине еще в далеком 2001-м. До сих пор этого не сделано, как и многого другого. Следует также создать человеческие условия для работы судей. Они, можно сказать, вынуждены нынче идти на нарушения, ведь регуляторов нет ни в каком виде: начиная от уровня заработной платы (по поводу чего судьи ежегодно «ругаются» с государством) и заканчивая, к примеру, вопросами их безопасности и защиты самих зданий суда. Думаю также, что стоит провести реформу в Государственной судебной администрации и Высшем совете юстиции — в том виде, в котором эти огромные государственные махины существуют сегодня, они не способны выполнять поставленные перед ними задачи. Председатели судов должны быть ежегодно избираемы. Стоит, как мне кажется, упразднить и практику, когда Верховный Суд выносит постановления, обязательные для всех судов уровнем ниже. Нынче ВС «рассказывает» всем остальным, как трактовать ту или иную норму закона. Тогда как суды сами должны разбираться в этом.
Андрей ФЕДУР, адвокат:
— Буду говорить о тех процессах, к которым имел отношение лично. Это дело Колесникова — откровенное грубое попирание человеческих прав и милицейская «заказуха». Дело Жердицкого и «Градобанка» — измена национальным интересам Украины, сдача за бесценок иностранному капиталу наших цементных заводов. Дело Фельдмана — попытка усилить и без того мощные структуры — милицию и налоговую, продвинуть Азарова и Пискуна. Считаю, что это сведение личных счетов.
Все это очередной раз доказывает, что Фемида у нас зрячая. Более того, постоянно смотрит не в ту сторону. Не в сторону защиты конституционных прав человека, а выступает на стороне админресурса. Судья в Украине — не беспристрастный арбитр, помощник в цивилизованном решении спора — он помогает власти поквитаться с неугодными.
Когда-то судья Василенко произнес очень правильную фразу: у нас не законы плохие, а чиновники. Если бы наше правосудие хотя бы на 30% соответствовало законодательству, это был бы прорыв. Следует не декларировать, а действительно признавать, что такие конституционные нормы, как право каждого на безопасность, неприкосновенность его собственности и многие другие — наивысшая ценность в Украине.
Семен ГЛУЗМАН, правозащитник:
— Хочу признаться: я, бывший тюремный житель, совсем не сочувствую господину Борису Колесникову, уверен, его «резонансное дело» вскоре рассыплется. Под напором таких друзей-однопартийцев украинская Фемида не устоит, скукожится... И Нина Ивановна Карпачева опять займется обыденными своими делами. До следующего «резонансного дела». Сочувствую, искренне сочувствую другому Колесникову, Василию Викторовичу, 1966 года рождения, инженеру, отцу несовершеннолетней дочери. Уже пятый год сочувствую ему. Банальная украинская история: задержание, пытки, одиночество, отчаянье — и вы пишете знаменитую «явку с повинной». И сознайтесь в убийстве, которого не совершали. Неизвестные, бесфамильные дознаватели, череда следователей, изменяющие свои собственные показания эксперты, равнодушные прокуроры... Пошел пятый год! Поскольку дело Василия Колесникова — не резонансное, а сам он совсем не миллионер, его судьба не интересна. Ни депутату Шуфричу, ни экс-премьеру Януковичу, ни руководству фабрики «Киев-Конти», ни даже госпоже Карпачевой с адвокатом Федуром. Здесь, в деле Василия Колесникова, украинская Фемида будет стоять крепко, принципиально. Потому что она отличается от иностранных сестер одним свойством: она — зрячая. Не менее показательно дело тележурналиста Руслана Антоныка. К сожалению, резонансным оно не стало: снова-таки, формально отсутствовал политический мотив. Убит зять советника Президента, Руслан оказывается «под рукой». У меня нет ни оснований, ни права утверждать, что он не убивал. Однако доказательная база была совершенно абсурдной. Единственный свидетель — умственно отсталый человек. Может ли он быть свидетелем — еще надо доказывать, поскольку известно, что такие люди легко внушаемы. Резонансным считаю и, как я его называю, дело Кивалова. Снова-таки, я не судья — не мне обвинять. Но для меня этот пример показателен: одна сторона бездействует, вторая — ухмыляется. Это еще одно олицетворение того, что являет собой вся наша судебная система. Метод лечения? Лечить надо все общество, вырабатывать правовое сознание. Наличие последнего, к слову, я не наблюдаю и у новой власти. А ведь это важнее даже, нежели, к примеру, социальная или медицинская реформа. Да, есть у нас Уполномоченный по правам человека, к которому может обратиться любой гражданин. Но главным защитником в любой правовой стране выступает все-таки суд. Мне было приятно — я, кстати, впервые говорю об этом вслух — когда мне позвонил нынешний Президент. Посетив одну из колоний в Житомирской области, Виктор Андреевич был шокирован нечеловеческими условиями содержания заключенных. Поэтому он обратился ко мне за советом: кого следует поставить во главе этого заведения для того, чтобы там навели порядок. Сама постановка вопроса показывает, что у властей пока еще нет понимания сути проблемы. Ведь исправительные учреждения — сами заложники нашей «перекособоченной» судебной системы. Когда-то мы проводили опрос среди начальников колонии. По их мнению, 40% тех, кто пребывает за решеткой, не должны там находиться. А ведь эти люди явно не выйдут из тюремных стен гуманистами…
Ольга ПОРФИМОВИЧ, руководитель пресс-службы Государственной судебной администрации:
— Поскольку ГСА — это, скорее, «завхоз» судебной системы, рассуждать о резонансности тех или иных дел, с моей стороны будет некорректно. Поэтому скажу о том, как следует лечить. В 2003 — 2004 годах финансирование судов увеличилось, согласно цифрам, на 116%. Впервые за всю историю этой системы решили вопрос о санитарно-курортном обеспечении судей. Ведь украинский судья физически перегружен — в суды общей юрисдикции свалено все, что можно и нельзя, количество одних только административных дел не поддается описанию. Процесс разделения начался — создан, к примеру, высший административный суд, но система, цепочка пока еще не выстроена. Прибавьте к этому катастрофический недобор штата — по Украине есть 500 судейских вакансий. Не развита у нас и система так называемых мировых соглашений. Это когда судья выступает в качестве медиатора между истцом и ответчиком, те договариваются между собой о приемлемом решении спора, и дело не доходит до суда. В мире до 40% дел решается таким образом, у нас — всего 1%. Нашим судьям просто еще не хватает квалификации, а ведь такая система облегчила бы жизнь самим слугам закона. Академия судей Украины работает над этим вопросом. Однако пока полноценный учебный процесс не организован — нужны средства: то, что есть сейчас, скорее, можно назвать курсами повышения квалификации. Естественно, одна из важнейших проблем — зарплата. В прошлом году получилось довести ее уровень до 1,5 тысяч гривен для судей местных судов и до 2,3 тысяч — для апелляционных. Однако этого, безусловно, мало — слишком велика нагрузка и ответственность человека, решающего судьбы других. Катастрофически не хватает помещений, остро стоит и вопрос их оборудования. По нормативам, на одного судью должно приходиться более ста метров площади (это комната для совещаний, место секретаря, зал заседаний). Положительные сдвиги, конечно, есть — были выделены помещения бывшего банка «Украина», и нынче 238 судов работают в нормальных условиях. Однако нынче только 48 судов (6%) располагаются в помещениях, полностью соответствующих требованиям. Каждый четвертый суд — работает в помещении с достаточной площадью, которому, однако, требуется его реконструкция. 42% (314 судов) — занимают помещения, недостаточные по площади. Здания 174 судов — в непригодном состоянии, которые вообще нельзя улучшить. Еще один серьезный момент — безопасность судей, ведь их можно отнести к группе риска. Нынче создано спецподразделение «Грифон» для охраны помещений, однако оно пока малочисленно. Хотя сейчас удалось выделить 10 млн. гривен на то, чтобы увеличить численность подразделения на 1700 человек. Сегодня приблизительно 70% судов — охраняемы, однако в 213-ти охрана отсутствует вообще.
Эрнест ГРАМАЦКИЙ, президент адвокатской фирмы «Грамацкий и партнеры»:
— Многие адвокаты приходят к мнению о том, что самое резонансное событие — это дело о выборах, признание второго тура недействительным. Слушания в Верховном Суде имели социально-политическое значение. Вся страна была увлечена и следила за процессом. Люди, наконец, посмотрели на то, что же обычно происходит в зале судебного заседания — как ведут себя судьи, на какие «подводные камни» приходится натыкаться в ходе процесса, увидели профессиональных и непрофессиональных юристов. Адвокатам было небезынтересно с профессиональной точки зрения. Верховный Суд «провел» ряд процессуальных норм, которые раньше не действовали. В том смысле, что суды более низкого уровня попросту избегали этих механизмов, поскольку (это не является секретом) работали с «оглядкой». Высший судебный орган показал, какие нормы можно применять, какие исследуются доказательства, что берется во внимание. Неважно в данном случае: было бы принятое решение в пользу Ющенко или в пользу его оппонента. Важно то, что этот показательный, красивый, мощный процесс напомнил: есть статья 24-я Конституции, в которой четко сказано — все отношения подсудны. Я веду речь о том, что ранее можно было вообще поставить под сомнение: обязан ли суд слушать дела такого рода. Я бы выделил еще одну группу дел, которые пока нельзя назвать резонансными, так как процесс, как говорится, только пошел. Это последствие революции — пересмотр приватизации — закладывает очень серьезную мину. Все юристы нынче наблюдают за развитием ситуации в деле о «Криворожстали». Сценариев может быть два. Либо мы оставим эту идею раз и навсегда, либо это станет основой для невероятного количества исков. Характеризуют наши суды и такие процессы, как дело Фельдмана и банка «Славянский». Я не могу сказать, что господин Фельдман не преступник (равно как не имею права утверждать обратное), однако не по тем эпизодам, по которым суд вынес ему приговор. Это дело показало, что украинский адвокат, в принципе, бессилен, что на «белое» можно сказать «черное», что государственная машина давит и расправляется с неугодными. Так что могу со всей уверенностью подтвердить: Фемида у нас 100-процентно зрячая. И очень «чувствительна» — в зависимости от того, кто перед ней стоит. В любом споре не бывает абсолютно правых или абсолютно неправых — «плюсы» и «минусы» можно найти как с одной, так и с другой стороны. Задача адвоката в этом как раз и заключается — как минимум, смягчить приговор, как максимум — доказать правоту. Для меня главное зло — даже не взяточничество, а административный ресурс — решения стараются выносить в пользу государства. К примеру, мы объявили войну коррупции на таможне, но из подавляющего числа споров победителем выходит все-таки это ведомство. Модно сейчас также принимать решение в пользу Фонда госимущества. А «негласные» деньги нынче платят судам за то, чтобы... было вынесено законное решение! Меня беспокоит проблема пожизненного судейства: если те судьи, которые данный статус пока не заслужили, еще иногда побаиваются принимать неправомерные решения, то «пожизненным» — море по колено. Я думаю, что правильно было бы ввести и так называемое договорное судейство. Это когда каждая из сторон имеет возможность выбрать того судью, которого считает нужным, а эти судьи, в свою очередь, — председательствующего. Это поможет навести порядок: ведь если избираемый судья несколько раз погорит на взятках, к нему просто не будут обращаться.
Украинский вариант статьи
/
|
