Rated by MyTOP
Антология политических репрессий - Нарушение прав человека в Украине

Версия для печати

Защитить Дульцинею!

В.Анисимова,

2000 (08-14.04.05),

08.04.05

Из сообщения старосты Русской общины Ивано-Франковской области А.Волкова стало известно, что городской совет запретил общение в школах на русском языке.

Западные и восточные украинцы говорят на разных языках и только благодаря национальному мифу считают себя народом с одним языком.

Карин Вартер, Алоис Вальдон. «Второй разбег. Украинская литература сегодня»

«Щоб одні одних гризли»

Вновь самоуправство, недалекость мысли и русофобию продемонстрировали местные власти Ивано-Франковска. Из сообщения старосты Русской общины Ивано-Франковской области А.Волкова стало известно, что городской совет запретил общение в школах на русском языке. Горсовет утвердил «Программу развития и функционирования украинского языка в Ивано-Франковске на 2004—2006 годы», которая нарушает законные права, свободы и интересы национальных меньшинств областного центра. В пределах учебных заведений всех форм собственности общение должно проходить исключительно на государственном — украинском — языке.

Однако в городе есть классы, где обучаются дети и русских, и поляков. Русские и польские группы есть и в Институте филологии Прикарпатского национального университета им.В.Стефаника.

Контролировать общение школьников будет специальный «комитет общественного языкового контроля» с привлечением представителей партий и общественных организаций, которым горисполком выдает удостоверения. Все «национально сознательные горожане» должны сообщать о «языковых нарушениях» (газета «Город», Донецк, 18.03.2005).

Так как представители Ивано-Франковской области считают при этом Галичину «Пьемонтом демократии и колыбелью европейской культуры», то возникает необходимость рассмотреть, насколько правомочно считать себя Пьемонтом и в то же время вытравливать русский язык и возвращаться к тому геноциду, которому подверглись русские, живущие в Прикарпатской Руси в годы Первой мировой войны. Тогда австро-венгерские власти провели масштабные чистки русского населения, жертвами которых стали около 60 тысяч человек, расстрелянных, повешенных и замученных в лагерях: «Кто употребляет русский язык, не может быть хорошим австрийцем; хорошими австрийцами являются лишь украинцы». Среди заключенных в концлагерь было и много православных священников, чья вина состояла в том, что они считали себя русскими и православными и не хотели от этого отречься. Так что русские австрийцы пережили свою национальную Голгофу: Талергоф явился первой ласточкой Освенцима, Дахау и Треблинки.

Особую роль «общественных полицаев» в этом геноциде сыграли так называемые «украинцы», которые усердствовали в доносах и расправах над русскими галичанами, буковинцами, угрорусами (за доносы хорошо платили). Не говоря уже об ужасающем концлагере Талергоф. Известный писатель Мирослав Ирчан (литературный псевдоним Андрея Бабюка) в одних только Нагуевичах увидел 30 крестьян и бориславских рабочих, повешенных вдоль дороги с табличками на груди: «Русс» или «Шпион». По воспоминаниям М.Ирчана, виновниками жестокой расправы с украинцами, заподозренными в «русофильских» настроениях, были руководители «Объединения освобождения Украины», которые организовывали отряды «сечевых стрельцов» в Галичине. Ужасы расправ этих «освободителей» — наймитов Австро-Венгрии — со своими согражданами, приведенные в воспоминаниях М.Ирчана, бывшего стрельца, разобравшегося позднее в своих заблуждениях, позволяют понять антинародную, антиукраинскую и антирусскую сущность их деятельности.

Сейчас программа вытравливания русского языка в Ивано-Франковске поставлена, как видно, на такую же основу, раз создан «Специальный комитет общественного языкового контроля» и всех «сознательных» граждан призывают заниматься стукачеством. Создается впечатление, что не вытравился дух того страшного времени, когда писались доносы по заранее средактированному тексту: «Считаю своим гражданским долгом сообщить, что следующие лица... являются рьяными русофилами». Такие прикарпатские доносчики были одними из главных виновников нашей народной мартирологии во время войны, что засвидетельствовано в «Талергофском альманахе. Пропамятной книге австрийских жестокостей, изуверств и насилий над карпато-русским народом во время всемирной войны 1914—1917гг.» (Львов, 1924—1932). В 1934г. был устроен концлагерь в Березине, где находилось около 2 тыс. политзаключенных, в основном украинцев. Приходилось сидеть в австрийской тюрьме и И.Франко. В тюремном сонете он давал следующую характеристику австро-венгерской монархии: «Тюрмо народів, обручем сталевим // Ти обціпила їх живі сустави...// Ти попутала народи, // Всім давши зверхні вигляди свободи, // Щоб одні одних гризли і душили». Осудил Франко и лицемерную политику Ватикана в отношении славянских народов: «тісний зв'язок з Римом міг би бути для розвитку нашого люду тільки шкідливим». История подтвердила правильность его слов.

«Хохлацкие» дети

Дискриминация украинцев в Западной Украине проводилась на всех уровнях. Бедственное положение многих заставляло эмигрировать. В Канаде отношение к «нашествию грязных, невежественных нищих иностранцев» было самое негативное, газеты выступали против «отбросов Европы», которые могли нанести моральный и интеллектуальный ущерб канадскому обществу, снизить его культурный уровень.

Сравнивая ментальность польских и украинских интеллигентов, О.Субтельный констатировал: «Если мировоззрение польской интеллигенции несло на себе отпечаток аристократизма, то украинская интеллигенция была явно плебейской». О ней Ирчан писал: «...Галицкая интеллигенция... Надутая, с чрезмерным самомнением (Европа же!), неискренней наивностью, пустой претензией на культуру и пьемонизм...» Она «от немцев перенимала точность и слепое исполнение обязанностей, от поляков — силу мещанских привычек и глубокую национальную ненависть. Под прикрытием фальшивой австрийской конституции... помнили одно: собственные выгоды...»

Обращает на себя внимание такой парадокс: претендующая на роль Пьемонта Галичина не боролась за собственное национальное освобождение, не делала выпады против поработивших ее государств («Мы есть и всегда будем непоколебимо верны нашему августейшему австрийскому монарху и славной династии Габсбургов»), давно потеряла свое национальное лицо, но почему-то оплакивала не свою собственную неволю, а неволю «закордонных» братьев в России.

Субтельный оценивает западноукраинский вариант ментальности украинцев как запутанное самовосприятие: некоторые из них утверждали, что являются ни русскими, ни украинцами, а отдельным галицким народом.

Вспомним, как «оранжевые» на Майдане распевали: «Ми — не бидло, ми не хохли, // Ми — українські доньки і сини». И это свидетельствует о том, что большинство из них ощущали себя другим народом, отличным от «хохлов». Основную численность собравшихся на площади составляли представители «Поры» и те из галичан, которые в течение последних 13 лет перебрались из Западной Украины в Киев и провозглашали право Галичины на роль Пьемонта в Украине. Остальные стали жертвами этих игрищ. Но там не было основной массы трудового народа, который варил сталь, пек хлеб, добывал уголь, учился и учил и не отвлекался на «шоу». И именно те, кто не участвовал в этом шоу, могут сказать о себе: «Нас багато, нас багато, нас не подолати». Но они еще своего слова не сказали.

Создавать массовость толпы было несложно: на шум и вопли шли охотно, думая, что двигают колесницу прогресса.

А отказывался ли от своей «хохлацкой» принадлежности великий певец Украины Шевченко? Считал ли он оскорбительным слово «хохол»?

Процитируем некоторые его строки:

«Барабанный староста был природный наш брат хохол».

«Хотя и квартировал он шесть лет во Владимирской губернии, но это ему не помогло — он все-таки остался настоящим хохлом».

«Наше немое тет-а-тет могло быть очень продолжительным, — это в хохлацкой натуре».

«И давно бы так, — сказал я, сердечно радуясь, что переупрямил старого хохла».

«Я... как и вы, настоящий хохол. И знаете, кому я обязан этим открытием? С самого начала вам, т. е. вашему фортепиано и тетрадке хохлацких песен». «Настоящая хохлачка», «Моя хохлачка», «Вот что сделали из меня ваши хохлачки!» — говорится по-доброму, уважительно, без всякого желания кого-либо оскорбить. Свое произведение «Неофиты» он любовно называет: «Это новорожденное хохлацкое дитя».

Отчетливо видно, что Кобзарь от своей «хохлацкой» природы не отказывался. «Хохлами» называли в простонародье украинцев за то, что они носили «хохлы». В названии «кацапы» тоже нет ничего обидного. Так в простонародье называли русских за то, что они имели козлиные бороды — как у цапа.

Закономерно возникает вопрос: почему же для «оранжевых революционеров» слова «хохлы» и «быдло» — синонимы, а «українські доньки і сини» — нечто отличное?

Да потому что существовал период длиной в шестьсот лет, в течение которого судьбы двух Украин — Российской и Австро-Польской — были разными. Поэтому неудивительно, что каждая из них отличается особой самобытностью. Незатейливая песенка на Майдане показала, что ее исполнители не ощущают своей идентичности с украинцами Юго-Восточной Украины.

Но в пору построения независимой Украины приличествовало бы потомкам тех украинцев, которые много веков жили на территории Австро-Венгерской монархии, а теперь хотят навязать нам свои убеждения, не подавлять своим диктатом самобытность жителей остальной Украины, у которой была и своя история, и свой язык, и своя вера, и общие исторические судьбы, когда «хохлы» и «кацапы» всегда жили в большой дружбе.

Показательно, например, как Н.Гоголь, представляя историю Украины в обобщенном образе украинского народного героя Тараса Бульбы, говорит устами своего героя: «Бывали и в других землях товарищи, но таких, как в Русской земле, не было таких товарищей. «Русскую землю» славят и Мосий Шило, и другие «добрые казаки»: «Пусть же стоит на вечные времена православная Русская земля и будет ей вечная честь!» Все они причисляют себя к воинству русскому и считают защитниками русской земли. Тарас Бульба «перессорился с теми из своих товарищей, которые были наклонны к варшавской стороне, называя их холопьями польских панов. Неугомонный вечно, он считал себя законным защитником православия». Он «положил себе правилом», что взяться за саблю следует, «когда поглумились над православием и не почтили предковского закона». Таково же мнение и Т.Г.Шевченко: «Как Наливайко собирал // Перед родными бунчуками // Народ козацкий защищать // Святую церковь».

«Свої діти її розпинають»

Законы наших предков совсем иные, чем в Западной Украине. И не правы те политики, которые из конъюнктурных соображений пытаются сейчас ткнуть пальцем в жителей юго-востока как в источник раскола Украины. Раскол произошел намного раньше. Гоголь писал о Малороссии: «...составились два государства, называвшиеся одинаковым именем — Русью, одно под татарским игом, другое под одним скипетром с литовцами. Но уже сношений между ими не было. Другие законы, другие обычаи, другая цель, другие связи, другие подвиги составили на время два совершенно различные характера».

Т.Г.Шевченко указывает, что дружба с поляками ничем не была омрачена до тех пор, «аж поки іменем Христа // Прийшли ксьондзи і запалили // Наш тихий рай. І розлили // Широке море сльоз і крові, // А сирот іменем Христовим // Замордували, розп'яли...», «Нас порізнили, розвели» еще во времена унии. В чем же видел выход Шевченко? В том, чтобы православным украинцам была протянута дружественная рука: «Подай же руку козакові // І серце чистеє подай! // І знову іменем Христовим // Ми оновим наш тихий рай».

Вместо этого — по современным сценариям политиканов — «гірше ляха свої діти її розпинають». Но «своими детьми» организаторов и исполнителей оранжевой революции можно назвать весьма условно, так как их менталитет и культура сформировались на основе совсем другой религии — католицизма восточного обряда (униатства) и совсем другого наречия — галицийского. Начало тому положено в 1349 г. Мифом является то, что все галицийское — истинно украинское. Только с 1939 г. Галичина присоединена к УССР, годы Великой Отечественной войны провела в единоборстве с ней, и еще долгие послевоенные годы боролась против тех мирных сограждан, которые одобряли присоединение к УССР.Фактически только с 1952 г. стали несколько сглаживаться такие черты противостояния Западной Украины, как «укрита злість, облудлива покірність, зрада, агресивність, мстивість тощо» (В.Іванишин, Дрогобич, 1992). Автор этих строк — украинский националист — отмечает, что «ці риси, на жаль, проявляються не тільки в політичному протистоянні — перед сильним і підступним ворогом, але й на побутовому рівні, стають нормою у стосунках із вчорашніми соратниками, а тепер опонентами».

Полезно вспомнить и раннюю историю, в ходе которой формировался менталитет тех предков украинцев, которых в 1349 г. подчинил себе Казимир Великий. Приведем данные О.Субтельного. Еще в 1341 г. Казимир обратился к папе Бенедикту XII с просьбой освободить его от обязательств, взятых перед «православными» схизматиками. А обязательства эти как раз и заключались в том, что под властью польской короны украинцы должны были сохранять свои давние права, привилегии и традиции. Разумеется, папа с удовольствием избавил короля от такого бремени: ведь католическая церковь больше других была заинтересована в подрыве православной веры на этой земле. Католическое население быстро росло за счет польских, немецких, чешских и венгерских дворян, получавших земли в Галичине, а также немцев-горожан, которых польские монархи приглашали для лучшего обустройства галицких городов. Да и галицкие бояре, стремившиеся во всем походить на польских шляхтичей, быстро перенимали их веру. К середине XV в. Галичина была превращена в заурядную провинцию Польского королевства, и для украинцев в данном случае речь шла не о простой замене своих правителей чужими, а о том, чтобы покоряться народу иной религии, иной культуры. Этот симбиоз привел к разгоранию губительного для обоих народов конфликта на почве религиозных, социальных и этнических противоречий. Конфликт этот длился около шести веков и задел все стороны жизни в Украине.

Два языка украинцев

О том, что западные и восточные украинцы говорят на разных языках, а Украина состоит минимум из двух частей и двух народностей, пишут Карин Вартер и Алоис Вальдон, составители антологии «Второй разбег. Украинская литература сегодня»: «Она состоит как минимум из двух частей и двух народностей. Общего у них меньше, чем, например, у немцев и австрийцев, представляющих собой, по словам Карла Крауса, два народа, разделенных общим языком. Западные и восточные украинцы говорят на разных языках и только благодаря национальному мифу считают себя народом с одним языком. Ныне на наших глазах распадается этот романтический национальный миф». «Досить окремі історико-культурні обставини Галичини і російської України, а через те літератури їх треба вважати, коли не зовсім окремі, то за дуже одмінні одна від другою», — таково мнение и М.Драгоманова.

О разных языках западных и восточных украинцев пишет и Я.Гашек: «Когда квартирьеры постучали в дверь первой хаты (в Галичине), чтобы узнать, где живет староста, изнутри отозвался визгливый и неприятный женский голос, который не то по-польски, не то по-украински прокричал». То есть когда говорят не то «по-польски, не то по-украински» — это и есть галицкий язык.

Галичанам сейчас почему-то очень хочется выдать все галицийское за истинно украинское. А поскольку их менталитет отличается еще и большой агрессивностью, то — и навязать всем свое представление. Имея хоть каплю деликатности, не следовало бы, пожалуй, так требовательно навязывать нам, жителям Юго-Востока, и свою веру, и свой язык, и свои политические и этнические пристрастия. Ведь восточные украинцы не требуют переделать галицийский язык на язык Шевченко, Котляревского, Квитки-Основьяненко!

Обратим внимание читателей на то, как отзывался Т.Шевченко о волынской песне: «Бог его знает, только эта волыно-польская песня столько же похожа на песню днепровских лыцарей, сколько похож я на китайское божество». Исследователю запорожского житья-бытья, не уяснившему этой разницы, дается такая характеристика: «Честь и слава ученому мужу! Как он глубоко изучил изображаемый им предмет. Удивительно! А может быть, он хотел просто подсмеяться над нашим братом-хохлом и больше ничего?»

О том, что Волынь и Подолия — не одно и то же с остальной большой Украиной, заявлено Шевченко во многих произведениях. В поэме «Відьма», например, сказано: «Із-за Дністра пішли цигане // І на Волинь, і на Украйну». А в повести «Прогулка с удовольствием и не без морали» подчеркивается: «...минувшая жизнь этой кучки задумчивых детей великой славянской семьи не одинакова. На полях Волыни и Подолии вы часто любуетесь живописными развалинами древних массивных замков и палат...О чем же свидетельствуют эти угрюмые свидетели прошедшего? О деспотизме и рабстве! О хлопах и магнатах! Могила, или курган, на Волыни и Подолии — большая редкость. По берегам же Днепра, в губерниях Киевской, Полтавской, вы не пройдете версты поля, не украшенного высокой могилой, а иногда и десятком могил; и не увидите ни одной развалины на пространстве трех губерний... Что же говорят пытливому потомку эти частые темные могилы на берегах Днепра и грандиозные руины дворцов и замков на берегах Днестра? Они говорят о рабстве и свободе. Бедные, малосильные Волынь и Подолия! Они охраняли своих распинателей в неприступных замках и роскошных палатах. А моя прекрасная, могучая, вольнолюбивая Украина туго начиняла своим вольным и вражьим трупом неисчислимые огромные курганы. Она своей славы на поталу не давала, ворога деспота под ноги топтала и — свободная, нерастленная — умирала. Вот что значат могилы и руины».

«Духовний батько» Украины Шевченко совершенно четко назвал только одну часть Украины «моей» и обозначил различия между ней и Волынью и Подолией.

И если Восточная Украина всегда самыми тесными узами была связана с Россией, то нарушать это единство противоестественно. Так, Шевченко однозначно заявляет: «Чужим богам не молимось», «Розбойники, кати в тіарах // Все потопили, все взяли, // Мов у Московії татаре».

Почему же тогда выходцы из Галичины нарушают общеизвестное правило: «В чужой монастырь со своим уставом не ходят»?

Противоестественно препятствовать и русско-украинской дружбе, складывавшейся веками. О «единоверных и единокровных», «одноплеменных» украинцах и русских пишут и Конисский, и Полуботко, и Хмельницкий...

Т.Шевченко, как известно, написал много произведений по-русски, дружил с прогрессивными русским людьми. Оценивая как русские, так и украинские произведения Шевченко, можно сделать вывод, что в своем творческом развитии он не только много взял от Котляревского, Гулака-Артемовского, Квитки-Основьяненко, Сковороды, но в еще большей мере — от декабристов, Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Герцена, Салтыкова-Щедрина и многих других, которых он называл «апостолами свободы», «нашими поэтами». И вот как чудодейственно поднимали его настроение в ссылке произведения Лермонтова, и как он неистово благодарил за пересылку этих произведений своего друга: «Ти переслав мені в неволю // Поета нашого, — на волю // Мені ти двері одчинив!» А как Шевченко восторгался Гоголем! «Самый мудрый философ и самый возвышенный поэт должен благоговеть перед ним, как перед человеколюбцем», — писал он о Гоголе.

Коснувшись такой оценки Кобзарем творчества Гоголя, хотим напомнить читателям о том, как ожесточенно наш современник П.Мовчан критикует Н.Гоголя за то, что он писал по-русски. Председатель «Просвіти» уверен: если бы Гоголь писал на родном украинском языке, то это увеличило бы его талант в несколько раз.

Этот частный пример из общего сонма голосов русофобов показывает, как важно оценивать значение литературных трудов, равняясь на мнение высоких авторитетов, а не людей с ограниченным кругозором. И тут вполне уместно вспомнить, как в письме к Залесскому в 1855 г. Шевченко спрашивал: «А между прочим, скажи ты мне ради всех святых, откуда ты взял эти вялые, лишенные всякого аромата «Киевские ландыши»? Бедные земляки мои думают, что на своем чудном наречии они имеют полное право не только что писать всякую чепуху, но даже и печатать! Бедные! И больше ничего. Мне даже совестно и благодарить тебя за эту во всех отношениях тощую книжонку» (отметим, что почти все письма поэта написаны на русском языке). «Дневник» им тоже написан по-русски. Как утверждал сам Шевченко, ему «сподручнее» было писать его по-русски.

Насколько же недалекими выглядят те украинские националисты, которые «огорчались» и делали замечания самому Шевченко в отношении того, что, ведя свой «Дневник» на русском языке, он совершал «тяжкий грех» и «отступничество» по отношению к «украинству». Такой знаток языка, как И.Тургенев, писал, что «выговор Шевченко был чисто русский», Н.Костомаров свидетельствовал: «Тарас Григорьевич любил русский язык...», а академик Е.Тарле писал: «На русском языке Шевченко писал так, как писали лучшие русские стилисты». Тургеневу однако запомнилось, что когда Шевченко показал ему свой «Дневник», то сетовал, что его «соотчичи» изумлялись, огорчались и возмущались по поводу того, что он написан по-русски.

Тем не менее Шевченко имел свою позицию и резко осудил выступления украинских националистов против произведений Марко Вовчка, написанных на русском языке. Тем, кто отстаивал мысль, что писательница должна писать лишь на украинском языке, он отвечал: «Да пусть Марко Вовчок пишет хоть по-самоедски, — лишь бы в его писаниях была правда».

Неправда же украинских националистов настолько очевидна в оценке мировоззрения Шевченко, что Драгоманов дал им соответствующее название: «підкладати Шевченку усі свої думки, котрі появились в українолюбців уже після Шевченка». Такой подход он опротестовал, например, в деятельности Б.Гринченко (Вартового), говоря, что «тільки ж даремно» он это делает. В частности, Драгоманов обосновал положение о том, что «Шевченко ще не мав думки непремінно виробляти окрему літературу українську. Бо він писав свої повісті по-московському, так же писав навіть свій «Дневник», сценарій до «Стодолі» і т. ін. Видимо, Шевченко вибирав собі мову, в кожному разі для нього легшу і відповіднішу, а не думав непремінно виробляти осібну, самостоячу літературу й мову, як деякі пізніші українолюбці. Уп'ять історику треба розличати часи!»

Кобзарь против националистов

Известный профессор Г.Грабович, более 20 лет профессионально изучающий творчество Шевченко, в своем труде «Шевченко, якого не знаємо» (Киев, 2000) подчеркивает «очевидну значущість Шевченкової російськомовної поезії» и то, что «критики приділяли їй мало уваги».

Украинские националисты из-за неприязненного отношения к русским готовы принести в жертву те произведения Шевченко, которые написаны по-русски. И в данном случае вполне показательно такое высказывание профессора: «Одне слово — все можна, якщо воно збільшує нашу славу і викручує дулі москалям».

В свете сказанного понятно, что украинскими националистами движет «потреба заперечити такий стан речей», при котором Шевченко выступает как двуязычный символ Украины, почему и навешивают на сторонников двуязычия ярлыки агитаторов «російської пропаганди проти посталої незалежної Української держави, про яку мріяв Шевченко». Такой вывод проистекает из ложного понимания украинской идеи как противопоставления всему русскому. А за этим скрывается не что иное, как примитивизм и невежество.

Совершенно очевидно, что двуязычие Шевченко стало поперек горла украинским националистам. Судите сами: тот, кого они избрали на роль духовного отца нации, и вдруг — русскоязычный! И хотя это реальность, но никто из них не заявил: «Так будем же следовать путем, проложенным нашей национальной гордостью— Т.Шевченко, и да не убоимся, как и он, говорить на двух языках!» Но нет же: у них возникает необходимость опротестовать такой порядок вещей, то есть по сути пойти против своего же кумира! Вот описание профессором Грабовичем сложившейся ситуации: «В еміграційному середовищі складність, зумовлена двомовністю Шевченка, й особливо потреба заперечити такий стан речей могли призвести до параноїдальної писанини». Размышляя о Шевченко, профессор Грабович полагает, что «його власне відчуття України — відверто преполітичне й міфологічне. Задля ілюстрації можна зазначити, що Шевченко, який більше, ніж будь-хто, зробив для того, щоб українці могли ідентифікувати себе як українців, ніколи не вживав понять «українець / «українка». Так само, попри його виняткову роль у формуванні сучасної української літературної мови, він навзагал дотримувався загальноросійської орфографії, хоч на той час український правопис уже почав запроваджуватися».

Драгоманов, зная, что «99/100 приднепровських українофілів головами й серцями живуть у Росії», выражал уверенность, что «природа — річ складніша, ніж доктрина!», а потому «може, українці зостануть навіки з двома літературами, а не з однією...», тем более что «ідейна відсталість австро-руських писателів навіть у порівнянні з російсько-українськими лежить колодою на дорозі поступу тої літератури».

Для выдающегося ученого, писателя и общественного деятеля Украины Драгоманова русская литература была Дульцинеей. Гринченко (Вартовому) он пояснил, почему стал ее Дон-Кихотом: «Я боронив згадану Дульцінею головно перед галичанами ради того, що в ній тепер можна знайти культурного елементу далеко більше, ніж в галицькій літературі, і до того такого елементу, котрий, як спробувано було на «Академічному кружку» 1875— 1876 рр., веде просто до народовства, далеко правдивішого, ніж правдянське. І в російській Україні я боронив сю Дульцінею лишень перед тими, хто на неї дійсно нападав, і ради європейського елементу, котрого тепер в ній більше, ніж в українській... такі писателі, як Гоголь, Тургенєв, тепер стільки ж рідні українській інтелігенції, як і Шевченко... А до того, коли в літературі українській взагалі буде більше культурного елементу, ніж в російській, то я перший буду радіший проміняти сю Дульцінею на рідну Прекрасну Олену».

Драгоманов констатировал тот факт, что «галицька література дуже слаба, щоб робити конкуренцію російській, і при всіх теперешніх обставинах навіть не може скоро розширитись». И это говорил человек, который, помимо украинского языка, с детства читал и по-французски, и по-немецки, а с 20— 25 лет своей жизни читал на 5 новоевропейских языках, кроме славянских!

Исходя из сказанного, по отношению к сегодняшним событиям в Украине следует подходить, исключительно руководствуясь историей. Историческая судьба обусловила различия галицийского и украинского менталитета. Соответственно четко выражены разнонаправленность украинской и галицийской культур.

Но кто обосновался на Майдане и стал диктовать всей Украине свои условия? Совсем небольшая по сравнению со всей остальной частью Украины группа людей. А кто диктует эти условия из Ивано-Франковска, перейдя от слов к делу по уничтожению русского языка и русской литературы под самый корень? Львовский горсовет направил в адрес Донецкого горсовета весьма оскорбительное послание, считая нас слаборазвитыми в интеллектуальном отношении. С учетом истории галичане фактически только 50—55 лет как начали адаптироваться к жизни украинского, а не польского, австро-венгерского общества, но еще и до сих пор не прониклись духом юго-востока Украины и не понимают необходимости диалога украинской и русской культур.

Однако наши предки передали нам эту землю в надежде, что мы бережно сохраним на ней украинскую духовность и традиции. О правомочности русского языка в Украине российской говорит признание того, что в «тодішньому українському діячеві сиділо дві душі — одна українська, а друга російська», что еще и к 1893 г. не было украинской научной прозы, а потому «писання по-російському ще і тепер єсть натуральне, рідне діло», что «перша поетична проба зв'язати європейський лібералізм з історичними традиціями українськими була зроблена навіть не українцем, а великорусом Рилєєвим», что Кирилло-Мефодиевским братством, в состав которого входили выдающиеся украинские деятели Шевченко, Костомаров, Кулиш, предусматривалось создание Всеславянской Федеративной Республики в составе равноправных и суверенных славянских народов с общим центром в Киеве и общим для межгосударственного общения русским языком.

Известно, что духовное раскрепощение всегда шло из Восточной в Западную Украину, а не наоборот.

Драгоманов давал заключение, что «найближчі до Росії уряди, пруський і австрійський, були не дуже ліпші від російського».

Выше мы привели высказывание Франко об Австро-Венгрии как «тюрьме народов». Будущее он связывал с передовыми российскими деятелями: «Колись в однім шановнім руськім домі // В дні юності, в дні щастя і любови // Читали ми «Что делать?», і розмови // Йшли про часи будущі, невідомі».

Галицьким «крутіям», плетущим, по определению М.Драгоманова, «своє павутиння», так що за ним не було видно зовсім чесного і поступового» (а это относится и к нынешним ивано-франковским борцам с русским языком), не мешало бы знать, что Франко был большим почитателем поэтов-декабристов, Некрасова, Пушкина, Чернышевского, Салтыкова-Щедрина, Помяловского, Успенского, Достоевского, Толстого, Горького и многих-многих других. Он отмечал, что высокий полет русского духа сотворил из русской литературы литературу мирового значения. И его твердая убежденность состоит в том, что «світ не може вже обходитися без неї».

Зачем жертвовать «кацапской родней»?

По сути вот какие слова выдающегося И.Франко должны быть поставлены во главу угла при оценке прогрессивности украинской общественности (чего как раз и нет у галицких реакционеров): «Ми всі русофіли, чуєте, повторяю ще раз: ми всі русофіли. Ми любимо великоруський народ... І російських письменників, великих світочів у духовнім царстві, ми знаємо і любимо...»

Пристало ли реакционным силам Украины преследовать православие, лишать нас русского языка, засорять галицизмами украинский язык, заниматься экспансией католицизма на восток, прозелитизмом, извращением отечественной истории?

Попытаемся понять, откуда исходит негативизм окатоличенных и ополяченных галичан, присоединенных к УССР только в 1939 г.

Один из факторов негативного, а зачастую и откровенно враждебного отношения — религиозное воспитание. Гашек в книге «Похождения бравого солдата Швейка...» пишет о галицийском ксендзе: «Отец воспитал его в ненависти к русским, однако эту ненависть как рукой сняло после отступления русских, когда в село пришли солдаты австрийской армии. Они сожрали всех его гусей и кур, которых русские не тронули, хоть у него и стояли лохматые забайкальские казаки. Когда же в Лисковец вступили венгры и выбрали весь мед из ульев, он еще более возненавидел австрийскую армию». Показано, как писарь с поваром обегали все село, тщетно разыскивая свинью. Повсюду им отвечали, что москали или съели, или забрали. Староста тоже заявлял, что у него москали забрали всех коров, но тут, как бы в подтверждение достоверности этих слов, рядом в хлеву замычали коровы.

В «Украинской хате» (1912) содержится такая публикация: «Возрождение Украины — синоним ненависти к своей жене московке, к своим детям кацапчатам, к своим братьям и сестрам кацапам, к своим отцу и матери кацапам. Любить Украину — значит пожертвовать кацапской родней».

Поскольку на пути внедрения в жизнь своих претензий на роль всеукраинского «исторического хозяина» оказалось русско-украинское родство, то соответственно и велась ожесточенная борьба с устранением такового. В сознании украинских националистов крепко засела та примитивная мысль, что чем сильнее оскорбить и унизить Россию и русских, тем больше они сделают в плане «возрождения» Украины. В этом проявляется опять же полное незнание истории и неумение анализировать происходящие события.

С детства детям Галичины внушалось чувство превосходства по отношению к Восточной Украине и России. Мнение же выдающегося украинского ученого, писателя, публициста Драгоманова таково: «...тепер галицька література дуже слаба, щоб робити конкуренцію російській,...вона відстала років на 50, коли не на 100!»; «...поки Галичина не пристане до новішого європейського життя в науці, політиці й культурі, доти галицька література не йтиме в Росію і не може там підпирати українську літературну автономію». Украинский националист Гринченко пишет подобное же: «Шкода тільки, що галичани взагалі (опріч кількох одиниць) своїм літературним розвитком справді стоять дуже низько, і їх писання більш нагадують своїм змістом і мовою (часом неможливою!) початок, а не кінець XIX сторіччя. Се перешкоджає гуртовій роботі людей з обох частин Русі-України»; «...галичани своїми ретроградними думками відпихають від себе вкраїнську інтелігенцію з Росії. То ж мусимо з усієї сили боротися з галицьким реакціонерством і виразно показувати галичанам, що з ними погодитися ми не можемо».

Следует остудить пыл кичливости галичан и всех украинских националистов такими словами Драгоманова: «...нові європейські ідеї демократизму і лібералізму, котрі згодом мусили довести освічену громаду українську й до національного автономізму, появились на Україні в перший раз не в українській одежі, не на українській мові, а на російській... Коли сього не знають і не хотять знати... тим гірше для них. В усякому разі, коли вони не можуть собі точно виявити історію ліберальних і демократичних думок на Україні, то нічого їм і братись за розмову про сю справу».

Ирчан в разгромной статье «Банкротство галицкой националистической политики» (1923) показал, что из-за безграмотности, непонимания того, что же происходит вокруг, рабского ограниченного воспитания галичане часто шли на предательство. Автор говорит о том, что проливали они кровь «просто за самолюбивого бандита и народного предателя Петлюру и за его прихвостня придворного приближенного Петрушевича... Почему? Потому что мы были темные и забитые».

Свой «пьемонизм» «оранжевые» продемонстрировали на Майдане, пытаясь убедить нас, какие мы темные и забитые, а они — флагманы национального освобождения. Потом они разъехались по всей Украине, чтобы «просвещать» «не доросших» до их уровня.

На самом деле Галичина была самой глухой провинцией Австрии и Польши, которые были врагами украинской культуры и независимости. Алогизм ее интеллигентов проявлялся на каждом шагу. Как, например, они оценили перевод школ на немецкий язык преподавания? Они охарактеризовали это явление следующим образом: «Так почалось наше національне відродження». В 1816 г. галицкое наречие было запрещено, поскольку его признали совершенно непригодным для преподавания на нем в школах. В Украине же времен теперешней независимости им удалось внедрить свое галицкое наречие. И эта акция насильственной галицинизации была названа украинским национальным возрождением.

В Галичине всегда присутствовали большие интересы поляков. И то, что сейчас перед нами «оранжевые» демонстрируют под видом «Галичина — Пьемонт украинского национального возрождения», — это не более чем стремление запутать наше самовосприятие. К сожалению, многие попали в эту ловушку.

На самом деле Галичину в виде своего плацдарма для начала процесса возрождения после катастрофы 1863г. избрали именно поляки, а не украинцы. Так что когда Президент Ющенко и его окружение (в том числе и раскольничья организация под названием «УПЦ Киевского патриархата») усмотрели в происходящем на Майдане рождение украинской нации, они глубоко ошиблись. На самом деле этот факт следует рассматривать как «украинское перерождение» или (что будет вернее) — «украинское вырождение». Потому этому так и радуются президенты Польши и Литвы. Главная задача поляков— да возвратится малорусская Украина к братству с Польшей против России, и надо влить новую душу в малоросса... эта душа да будет от Запада, то есть от римского католицизма и западной романо-германской цивилизации — поставлена еще ксендзом В.Калинкой в 1887 г.

Из сказанного видно, что на народные массы Украины давят огромные иностранные силы, пытаясь заставить нас забыть свою историю, разрушить в нашем сознании представление о нашем происхождении, о нашей самобытности, о святости религии предков.

Свобода слова по радио- и телевидению становится все более проблематичной, телеканалы даже с гордостью провозглашают: «С вами оранжевый канал». А ведущая праздничного концерта в честь инаугурации Ющенко даже не постеснялась обратиться к огромному залу со словами: «Дорогі помаранчеві друзі!»

Так кто же в таком случае раскалывает Украину, если видит в ней только один цвет — оранжевый?

Мы оказались всего-навсего толпой, которую «пасут пастухи» из числа «оранжевых» и которой командуют «полевые командиры» по образцу чеченских боевиков.

Не угрожает ли нам новый Талергоф?

старт

Бюллетень
СДПУ(О)

АРХИВ

2006
март
февраль
январь

2005
декабрь
ноябрь
октябрь
сентябрь
август
июль
июнь
май
апрель
март
февраль
январь

2004
декабрь

 
на стартовую     наверх